— В тебе нет страха, только злость. Почему? — Спросил Олаф.

— Хочешь знать, почему я злюсь? Или почему не боюсь?

— И то, и другое.

— Слушай, если ты говорил серьезно на тему того, что я… Та Женщина для тебя, твоя Ирэнушка, или как там тебе нравится, то тебе надо понять основы принципа согласия.

— Я потрогал твое колено. Эта часть тела не сексуализирована.

— Хрена с два она не сексуализирована. — Ответила я, понизив голос, когда мимо нас пробежал карапуз, а за ним — взволнованная женщина. — Если я позволю тебе трогать меня за те части тела, которые не считаются эрогенными, в следующий раз ты коснешься меня без разрешения, а потом, вероятно, вообще облапаешь. Я давно поняла, что с мужиками надо проводить черту как можно раньше, иначе они просто будут продолжать давить на тебя.

— В том, что я сделал, не было ничего такого.

— Это мое тело, так что если ты хочешь меня потрогать, тебе надо спросить разрешения и получить мое согласие.

Он уставился на меня.

— Ты шутишь.

— Нет, не шучу. Жан-Клоду тоже пришлось научиться держать руки при себе.

— Ему приходилось спрашивать разрешения, чтобы коснуться тебя?

— Когда у нас все только завертелось — да. Мне сложно строить границы с людьми, которые связаны со мной метафизически, но если у меня есть выбор, я предпочитаю не спешить. К тому же, Ньюман тебя спалил, а остальные двое поняли, что что-то произошло.

— Если бы ты не среагировала, никто бы не понял.

— Быть может, но я не собираюсь сидеть тихо, как маленькая послушная девочка, пока кто-то трогает меня без разрешения. Любой, кто хочет быть частью моей жизни, должен заслужить право касаться меня.

— Но тебе не нужно заслуживать право касаться меня. Женщины могут делать с мужчинами все, что угодно, и мы должны быть польщены вниманием с их стороны.

— Нет, это тоже неверно.

— Я во всем не прав? — Он начал злиться.

— Нет, я к тому, что это нечестно. Это двойные стандарты, что женщины могут лапать мужчин безо всяких последствий, а мужчины за аналогичные поступки огребают. Я считаю, что все должны держать руки при себе, пока им не позволят распускать их. Потому что это — взаимное уважение личного пространства и тел друг друга.

— Я бы не возражал, если бы ты коснулась моего колена.

— Даже будь мы на той стадии отношений, когда подобные жесты считаются нормальными, я бы не стала делать это за деловым завтраком в присутствии других копов.

— Значит, твое обвинение сводится к моему непрофессионализму?

— Частично.

— Прошу прощения, если вел я себя непрофессионально.

Я уже хотела наорать на него, но его извинение выбило меня из колеи.

— Если такое больше не повторится, то я принимаю твои извинения, и спасибо, что сказал.

— Не за что, Анита. Ты ведь знаешь, я не понимаю, что такое принцип согласия.

— Все ты понимаешь, Ол… Отто. Ты просто игнорировал его до сих пор.

Он, казалось, задумался над тем, что я сказала, потом кивнул.

— Я согласен с твоими словами. Меня не заботило одобрение со стороны женщин, потому что в нем не было нужды.

— Ты просто брал то, что хотел. — Сказала я.

Он кивнул.

— Я не хочу лишать тебя этого права, Анита.

— Тогда я должна предложить тебе его. Физическая близость — это дар, который вы предлагаете друг другу. Ты вообще понимаешь, о чем я говорю?

— Думаю, я понимаю, что ты имеешь в виду.

— Хорошо.

Олаф склонился надо мной и понюхал мои волосы — так же, как он это сделал перед офисом шерифа, но сейчас мне не было страшно. Не знаю, почему — может, потому что мы стояли под ярким солнцем в окружении семей с детьми, а может потому, что рядом с нами были копы. Или я уже просто устала бояться его.

— Сейчас ты не пахнешь страхом. Думаешь, ты приручила меня?

— Нет, никогда. Ты тот, кем был всегда — большой и опасный хищник. Пугают ли меня твои вкусы в женщинах? Да, но ты продолжаешь твердить, что хочешь встречаться и строить со мной отношения. Когда ты коснулся меня под столом, я поняла, что чересчур зациклилась на том, что ты — большой и плохой волк. Из-за этого я даже не подумала о том, что мне надо объяснить тебе свои предпочтения. Если у нас с тобой что-то типа отношений, то ты должен знать мои правила для свиданий, а я — твои.

— Я не думаю, что у меня есть правила для свиданий, потому что я никогда не встречался с кем-либо по-настоящему.

— Справедливо, но я встречалась, и опыта у меня больше, так что, может, это моя задача — помочь тебе понять, какие у тебя могут быть правила для свиданий?

Олаф набрал побольше воздуха в легкие и медленно выдохнул.

— Встречаться с тобой будет сложно.

— Ты не первый, кто говорит мне об этом.

— Встречаться со мной еще сложнее, Анита.

— Ага, я в курсе. Это типа опасно для жизни.

— Да. — Сказал он с торжественным лицом, как будто собственный ответ огорчал его.

— Пообещай мне одну вещь. — Попросила я.

— Какую? — Спросил он.

— Если почувствуешь, что не можешь бороться со своими инстинктами серийного убийцы, когда речь заходит обо мне, ты меня предупредишь.

— Я дам тебе слово, если ты сама пообещаешь мне кое-что.

— Что? — Спросила я.

— Что ты действительно дашь мне шанс встречаться с тобой.

— Может, для начала стоит прояснить, что для нас значит «встречаться»? Терпеть не могу давать слово, а я потом выяснять, что подразумевались совершенно разные вещи.

— Это звучит честно и логично. — Заметил он.

— Спасибо.

— Тогда сперва мы должны определить, что значит «встречаться» для меня.

— Только для тебя? — Уточнила я.

— Тебе известно, что значит «встречаться» для тебя, потому что ты уже это делала. Я никогда не ходил на свидания в том формате, в каком ты бы захотела это делать.

— Ты никогда не водил женщину на ужин или в кино, ничего такого?

— Я делал это только когда притворялся кем-то другим, или когда женщина была нужна мне для прикрытия.

— Все время забываю, что вы с Тедом были коллегами по работе.

У себя в голове я представляла, что они — сверхсекретные наемные убийцы.

— Мы все еще коллеги.

— Ладно, значит, нам надо разобраться, что для тебя значит встречаться с кем-либо.

— Как мне это понять?

— Представь какую-нибудь совместную деятельность, от которой вы оба могли бы получать удовольствие.

— Что-то, что нам обоим понравится? — Переспросил он.

— Типа того.

Он вновь кивнул.

— Я подумаю над этим.

— Блеск. А теперь давай вернемся к остальным и займемся работой.

— Мне нравится убивать людей вместе с тобой. Это можно считать за свидание?

Я покачала головой.

— Нет, ничего незаконного.

Он вздохнул.

— Встречаться оказалось сложнее, чем я думал.

— Всегда так. — Ответила я.

34

Ньюман сказал Олафу, что хочет спросить моего совета на тему того, как ему найти баланс между карьерой и отношениями со своей невестой. Он даже вбросил наводящий вопрос при всех, как будто это действительно была единственная причина, по которой он хотел переговорить со мной наедине.

— Я в том смысле, как вообще твои женихи мирятся с тем, что ты так много времени проводишь в зале каждую неделю?

— Они либо сами в это время где-то тренируются, либо делают это со мной.

— Вот так просто. — Удивился он. — Я еще пару вещей у тебя хотел спросить…

— Валяй. — Согласилась я.

— Джеффрис, ты не против поехать обратно с Ливингстоном и Кейтлин? Я бы хотел обсудить тему личной жизни по дороге в машине, чтобы к тому времени, как мы вернемся в офис шерифа, можно было сосредоточиться на работе.

Олаф насторожился и явно не был в восторге от этого предложения, но Ньюман просто изучал искренность, так что в итоге Олаф уехал вместе с копами, а я села в машину к Ньюману. Его улыбка казалась абсолютно нормальной до тех пор, пока их машина не исчезла из поля зрения. Как только это произошло, он тут же перестал улыбаться.